Ашмарин В. Н. Воспоминания об отце.

Для чувашского народа отцом были созданы: грамматика, син­таксис и словарь в 17 томов.
Если когда-то поэтесса Фукс писала, что в чувашском языке насчитывается всего 1646 слов, то отец собрал более 40.000 слов.
Но как, однако, бывает, людям, обладающим большим трудолю­бием, — завидуют, это из числа завистливых и жадных. Этого у отца не было никогда.
Вернувшись из Чебоксар, летом 1930 года, отец сказал маме: "Мать!, да, я чуть не позабыл. Правительство Чувашии предложило построить для нас особняк на 11-12 комнат, учитывая нашу большую семью". Мама: "А что ты им сказал?" Я сказал: "Зачем расходовать средства, они понадобятся для чего-то другого. Ведь у нас в Каза­ни есть казенная квартира!"
Брат Борис и я сидели в соседней комнате и слышали весь этот разговор, Борис поднялся и пошел к родителям. Он сказал, что от­каз папа сделал поспешно, что где-то должно быть гнездо, поездили мы немало, по городам и квартирам. Отец обиделся. Ему было больно, что он долго не жил с семьей. Это не была вина отца.
А что Борис? Он, как и мы все дети, обладал таким же харак­тером, как и родители.
Когда он был первым заместителем начальника Архитектурного управления при Совете Министров УССР, начальник управления Орехов дважды предложил сотрудникам, а здесь были солидные архитекторы, отдать два дома семьям рабочих (это было 40-ые годы), а уже в третьем будут получать квартиры сотрудники управления.
Брат жил в одной комнате. Его семья состояла из 4-х человек. Но брат Борис был болен туберкулезом, ему была нужна, по всем правилам и законам, — отдельная комната. Но и с третьим домом Орехов поступил так же. Так брат и помер в одной комнатке, с путевкой на руках в санаторий.
Он был представлен к Государственной премии за новую мебель, это была работа самостоятельная. Он предложил новую облицовку плиткой наружных стен домов, доказав, что эта методика гораздо эффективнее, чем штукатурка, и дешевле. Ушёл из жизни 7-го июля 1952 года, и все ушло. А в 1937 году он был уволен с работы и больше года был без работы, а жили на зарплату жены, которая работала старшим лаборантом, а семья состояла из троих.
В одиннадцатом месте, когда он ходил в поиске работы, ему начальник отдела кадров сказал, чтобы он хорошо закрыл дверь, предварительно посмотрев в коридор, что нет ли кого в коридоре, а потом выдвинул ящик стола и, показав список, сказал! "Вот т. Ашмарин, Вы 11-ый в списке, кого запрещено принимать на работу".
Зачем же его было сажать, когда он сам дойдет. А это как от­ражалось на здоровье человека, больного туберкулезом.

Мы все были такими. Во время революции у нас жили студенты. Ничего с них не брали. Их обязанность заключалась в том, что они должны были приносить для своей "буржуйки", которая стоя­ла в их комнате, — дрова. Да еще мама стирала им белье, не беря ни копейки. Жили студенты уже и позднее, четверо, трое, один.