Ашмарин В. Н. Воспоминания об отце.

Сколько мы потеряли в воспитании. Мы могли бы познать ино­странные языки. Отец знал 65 языков. Никогда не был на Кавказе, а будучи студентом Московского Института восточных языков имени академика Лазарева, познал досконально аварский язык. Старик аварец, с которым он встречался в его лудильной мастерской, в Москве, услышав его речь, спросил отца: из какого он аула. Отец ему рассказал, что он русский, уроженец города Ядрина (теперь Чувашская АССР). Старик аварец не поверил. В догонку отцу он кричал: "Ты наш, ты аварец!"
А в тяжелую, почти голодную и холодную зиму 1932-33 гг., дом не отапливался, просидев в маленькой кухонке, где было ещё две семьи, сидя ночью и днем на стуле, изучил монгольский язык. Отец говорил, что стоит ему прожить в каком-то государстве, и языка этого государства он не знал бы, что через 2,5-3 меся­ца он будет владеть не только разговорной речью этого народа, а познает письменность в возможностях образованного человека этой страны. После окончания Института восточных языков он дол­жен был ехать в Каир, или в Дели, а после, отказов, ему предло­жили Париж. От всего этого он отказался и выбрал Казань, где он поступил в Учительскую инородческую семинарию преподавателем географии.
Будучи студентом, он занимался научно-исследовательской ра­ботой. И в свои 26 лет написал солидный труд, который был высоко оценен крупными учёными.
После смерти его отца, а также двух старших братьев и сес­тер, забота о своих младших братьях и сестрах легла не его плечи. Отцу приходилось заниматься перепиской, давать уроки. А как он однажды рассказал, что на такой большой христианский праздник, как пасха, у него не было и кусочка хлеба. Рассказал нам, детям, и заплакал.
Дед отца — Федор, был крепостным крестьянином. Но, как рас­сказал папе, был сноровист. Барин, очень богатый, посылал его заниматься "красным товаром". Барину было выгодно.
По соседству было имение почти разорившегося помещика. К ному дед Федор и обратился с просьбой покупки его семьи, но с условием, что барин даст ему вольную. Для бедного барит это была находка, купчая состоялась, а также и вольная.
Узнав об этой проделке, богатый барин рвал на себе волосы, страшно кричал: что если бы он узнал (бы) об этом раньше, до смерти запорол бы семью Ашмариных.
После этого прадед Федор оставил Ярославскую губернию и перекочевал в Казанскую, в уездной городок Ядрин. Здесь, в Ядрине, и родился наш отец.
В Ядрине открыл небольшую торговлю, которую продолжил наш дед — Иван Федорович. Но, видимо, был неспособен, — проторговал­ся и был продан с молотка, а также выдворен из своего дома (это уже было в Курмыше, Нижегородской губернии, куда переехал из Ядрина). Отцу пришлось жениться поздно, так как надо было ставить на ноги младших сестер и братьев, тем более, что дед Иван женился вторично, где добавилось ещё четверо детей.
Отца преследовали царские сатрапы за его просветительскую работу среди малых народов Поволжья: среди татар, чуваш, марий­цев, мордвы, удмуртов.